Логика катастроф

До недавнего времени российские нотариусы лелеяли надежду о принятии системных изменений в законодательстве о нотариате, которые должны были сделать работу адекватной сегодняшней ситуации. Это рассматривалось как условие возвращения обязательной нотариальной формы сделок с недвижимостью физических лиц. Но скорее всего, нотариат ждёт очередной пакет поправок в имеющийся закон. Почему же парламентарии отказались от масштабной задачи, предпочтя локальные изменения?

Слабых бросили?

По данным МВД, преступ­лений в сфере недвижимости, когда люди лишаются жилья, сотни. В криминальных схемах порой задействованы риелторы, работники управляющих компаний, участковые и даже сотрудники Росреестра.

Недавно Петербургский суд вынес приговор Андрею Конакову, признанному виновным в крупном мошенничестве. Следствие установило, что Конаков создал организованное преступное сообщество на базе руководимого им агентства недвижимости, чтобы захватывать чужое жильё. Он узнавал о квартирах, оставшихся пос­ле смерти собственников. Скрыв информацию об их кончине, злоумышленники подделывали завещания и другие документы, затем приобретали права на жильё, после чего продавали имущество третьим лицам. С сентября 2002 по сентябрь 2010 года члены банды совершили 19 преступлений, оставив без квартир 19 семей. Сам Конаков получил семь лет тюрьмы, но суд в отношении ещё двадцати обвиняемых пока продолжается.

Подобные группировки существуют только по одной причине: закон не в состоянии защитить собственников жилья, испытывающих проб­лемы социальной адаптации, - инвалидов, людей, злоупотребляющих спиртным, да и просто «странных» индивидуумов, не желающих принимать современные циничные реалии. Потенциальных жертв - десятки миллионов.

Нотариат готов отвечать

Мир пока не придумал ­лучшего механизма защиты собственников, чем нотариальное удостоверение договоров купли-продажи жилья. Но в России это необязательная часть сделки. Правда, в этом году вступили в силу изменения в законодательство, несколько расширяющие полномочия нотариата в сфере недвижимости. Например, правовую экспертизу будут проводить сами ­нотариусы и нести за это имущественную ответственность. ­Узаконены уже созданные электронные ­нотариальные базы данных, в которых отражается вся необходимая информация о сделках.

Но этих небольших преференций явно недостаточно. Подавляющее большинство мошеннических сделок проходит через Росреестр в простой письменной форме, а сейчас ещё и с участием МФЦ. Хотя с 1998 года, когда отменили обязательное нотариальное удостоверение сделок с недвижимостью, было время понять, что чиновники не станут заниматься такими сугубо ­нотариальными вопросами, как выявление волеизъявления граждан, проверка дееспособности и контроль ­сделки. Они просто оценивают представленные доку­менты.

Поправки, как уже вступившие в силу, так и те, что готовятся, увы, не делают обязательным присутствие нотариата на рынке недвижимости. Они не расширяют инструменты ответственности нотариуса, как предусматривалось в системном законе (точнее, даже в двух, подготовленных Мин­юстом и Комитетом Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству), не создаётся гарантийная касса нотариата, не упорядочиваются доступ в профессию и формы ответственности нотариуса в случае ущерба для граждан. Всего этого в принятых поправках нет.

Ежегодно в стране происходит около шести миллионов сделок с недвижимостью. Сколько из них незаконны? Сколько нарушают права одной из сторон? Сколько денег теряет бюджет из-за заведомо ложного указания в договоре цены сделки? На эти вопросы ответа нет. Государство по-прежнему считает, что нотариат - это просто правовая услуга на рынке, не более того. В России гонятся за скоростью оформления договоров, забывая при этом о безопасности людей. Но в этом деле тише едешь - дальше будешь, меньше катас­троф.